«Как нелегко быть мамой»: исповедь мамы-психолога

Ни одна мама не застрахована от крика на ребенка или от усталости из-за того, что много времени приходится уделять однообразным объяснениям и рутинным занятиям. Мама-психолог Виктория Пономарева поделилась своей исповедью о том, что даже имея за плечами специальное психологическое образование и поддержку близких, все равно она нередко испытывает и злость, и усталость, и срывается на крик.

Виктория Пономарева,

психолог-психотерапевт

Я психолог-психотерапевт. Даже кандидат наук. В моей голове есть место для информации о том, как быть с детьми. Там живут Винникотт и Фрейд, которая Анна. Там есть место для Медреша и Кедровой. Пиаже, Выготский, Эриксон... Все мирно сосуществуют и не ссорятся.

Я хорошо общаюсь с мамой и свекровью, они знают много и делятся с удовольствием. У меня есть подруги, у которых есть дети. Я спрашиваю, учусь, слушаю. У меня отзывчивый, очень нежный муж, у которого получилось стать хорошим папой. Мне не 20. Страховка со всех сторон. НО.

Я могу объяснять и понимать, могу осознавать и быть. Но это не гарантирует легкости и свободы.

Я люблю сына той любовью, которая старше мира. Я есть любовь к нему.

Но.

А вот теперь, собственно, исповедь, по модным, сейчас, пунктам.

Я сбегаю.

Я искренне радуюсь работе. Я убегаю туда вприпрыжку, передавая сына в руки, готовые его принять.

Я прячусь.

Я прячусь от него везде, где можно. В ванной комнате. На балконе, с вином и сигаретой. Под одеялом, пытаясь доспать еще 5 минут.

Я злюсь.

Я очень злюсь на него за то, что он слышит, но не слушает. За то, что он отталкивает ложку с едой, которую я только что час готовила. За то, что раскачивается на стуле и опасно падает. За то, что бежит на дорогу и не останавливается.

За то, что откидывает голову и затылком встречается с полом, или с моей челюстью. За то, что ему плевать на мои "Стой!" и "Нельзя!" На раскрученное "Давай договариваться...." ему тоже, кстати, плевать.

Я его шлепаю.

По рукам, когда он дает оплеуху мне во время истерики. По жопе, если он делает шкоду, зная, что это шкода. И отхожу я дольше, чем он. Мне нелегко об этом говорить, ведь только ленивый, бездушный и безрукий не написал о том, как именно нельзя этого делать.

Я кричу.

Я гавкаю. Я срываюсь на крик, когда раздражена. Когда он бьет ногами по животу в истерике. Когда злюсь, устала и напугана. Кстати, я познала новые грани ужаса. Даже не знала, что материнские тревога и ужас так глубоки и многогранны.

Я про тот ужас, с которым встречаешься, когда видишь, как он падает, на полном скаку, кувыркаясь через голову, спиной на асфальт. Или когда "Тетявикатамукостикровьвсякомнатаизголовы!...". Или когда "кладемподкапельницы".

И я кричу от этого ужаса, бессилия, невозможности встретиться и что-то поменять. Кричу и на сына тоже.

Я не сижу сутками с развивающими игрушками, книжками и пазлами.

Если и когда он просит. Иногда предлагаю. Не чаще.

Я благодарна техническому прогрессу

И да, 7, я благодарна техническому прогрессу за телевизор, интернет, планшеты и телефоны. Потому, что это возможность некоторое время не дергаться, зная, что сын на месте и не сует пальцы в кипяток.

У моего ребенка свой режим

И еще. У моего ребенка нет режима. Моего. Свой есть, а моего нет.

Вместо отступления.

Я обычная мама. Переполненная любовью и раздражением. С гордостью, тревогой и новым времяисчислением "покаонспит" и "покаонзанят".

Завершающий

Я искренне оценила и полюбила редкие моменты одиночества и покоя. И благодарна за них дневному сну, Маше и Медведю, а также тем, кто в этот момент или с моим сыном, или по телефону сопровождает мои компульсивные действия, или наполняет одновременно бокал и бассейн.