Школьное образование: почему уроки литературы бесполезны

Критика школьного образования слышна все громче и громче. Пока одни мамы сетуют на то, что школьное образование в Украине умирает, другие отдают предпочтение домашнему обучению. Но это общая картина. А если разложить ее на пазлы и «пройтись» по урокам»? Например, вы довольны уроками литературы в школе ваших детей?

Книги – источник знаний, правильных жизненных ценностей и других полезных вещей. Но как

, если он ни в какую не хочет брать в руки заданную литературу? На самом деле все не так плохо. Подростки читают книги, но, правда, не те, которые им предлагают школе. Точнее – не так, как им их предлагают. Кандидат педагогических наук, заведующая лабораторией социокультурных образовательных практик Московского городского педагогического университета Екатерина Асонова рассказала, какие книги читают школьники и чем плохи нынешние уроки литературы в школе.

Екатерина Андреевна, вот уже лет двадцать идут разговоры о том, что дети и особенно подростки почти ничего не читают. Насколько они отражают реальность?

Несправедливо говорить о том, что подростки вообще не читают. Сейчас они проводят с книгами больше времени, чем в нулевые или в девяностые. Сложно сравнивать и с советским временем: тогда не было такого количества игр и занятий для школьников. Более того, я бы сказала, что в наши дни растет число читающих детей и подростков.

У современных подростков нет единого «круга чтения». Социолог Любовь Борусяк, которая сейчас активно занимается этой темой, говорит о том, что в городах-миллионниках, в маленьких городах и деревнях читают разные книги.

Давайте немного проясним ситуацию. Подростки предпочитают бумажные или электронные книги?

Чем старше становятся подростки, тем чаще пользуются планшетами или ридерами, читают с телефонов, а вообще дети консервативны — предпочитают бумажные издания.

Дети — это до какого возраста?

До 13 лет. До этого бумага, после этого постепенный переход на электронные носители.

Вы упоминали о разнице между Москвой и другими городами и селами…

Да, она существует. Доступ в интернет сам по себе не может решить все проблемы. Информация, предположим, о современной русской литературе не доступна жителям маленьких городов и деревень. Зарубежная литература, нон-фикшн тоже с трудом проникает. Чем дальше от источника информации о такой литературе, отличающейся от популярных массовых жанров, тем она менее доступна.

Доступность книги — это очень важно, но есть и другая проблема: не секрет, что школьные уроки литературы у многих отбивают всякое желание читать. Учителя часто предлагают набор готовых максим, которые никак не затрагивают сердце школьника. Могут ли уроки литературы в принципе научить любить и понимать тексты, или эти штампы остаются навсегда?

Если проанализировать итоговые сочинения, которые уже во второй раз написали наши школьники, то получается очень интересная картина. Сочинения, в которых старшеклассники обращаются к произведениям школьной программы, чаще изобилуют штампами, в них редко удается раскрыть собственную мысль, проявить самостоятельность.

Смелые дети пишут сочинения по той литературе, которая им нравится. Чаще всего это зарубежная литература: Ремарк, Сэлинджер, Коэльо, Хемингуэй, иногда Умберто Эко. Такие работы отличаются большей самостоятельностью и аргументацией. Школьник выбирает художественный текст, который помогает развить собственную мысль. Иными словами, на любимые произведения подросток не переносит штампы учителей. То, чему учат на уроке по отношению к текстам классики, не переносится — наверное, к счастью, — на свободное чтение.

Логика нынешней программы по литературе такая: мы на образцовых классических текстах показываем, как нужно работать с этим текстом, чтобы его понять. Получается, что это не очень работает, потому что эти подходы на самостоятельно прочитанные тексты не переносятся.

В этих сочинениях по любимым текстам присутствует анализ произведения?

Нет, школьники не анализируют — сочинение не по литературе. Требуется использовать литературные произведения в целом как аргументы для раскрытия своей точки зрения.

А почему школьное преподавание литературы так часто состоит из готовых оценок произведения, которые часто противоречат и возрасту подростка, и его жизненному опыту?

Мне сложно отвечать за все общество, которое пока еще живет в такой парадигме, которую Лев Николаевич Толстой очень здорово охарактеризовал так: воспитание для нас — это способ, живя дурно, рассказывать детям о хорошем. У меня есть еще одна любимая поговорка: перестаньте воспитывать детей, все равно они вырастут похожими на вас.

Воспитание и обучение сейчас часто сводится к тому, чтобы называть какие-то формулы благонравия, которые никак не помогают понять происходящее с тобой, происходящее вокруг тебя, не объясняют это, а дают ценностные ориентиры. Точно так же мы поступаем, собственно, с самой классикой. Мы просто говорим о ней, что она важная, она нужная, она архиценная. Мы достигаем здесь высочайших результатов, но только за счет таких штампов, каких-то круглых капсульных фраз, которые запоминаются и ретранслируются. В них мало чего-то живого, помогающего понять самого себя или окружающих.

Штампованное понимание литературы приводит к обеднению языка. Многие подростки просто не могут оценить литературное произведение без конструкций типа «автор изображает» или «Маша Миронова — пушкинский идеал женщины: трогательный, но немного наивный». Все эти конструкции мешают читать подростку?

Да. Все эти вещи противоречат потребности людей говорить понятно, внятно, о том, что сейчас происходит, и описывать сложные процессы, происходящие внутри нас, с нами, в обществе. Нам очень сложно говорить о глубинных вещах или своих чувствах. Мы умеем либо говорить высокопарно, штампами, либо метафорически. Объяснение метафорами — это тоже беда. Этому как раз очень хорошо учат учителя литературы. При этом они совсем не учат описывать эмпирический опыт. Детям сразу предлагаются готовые формулы: «Автор хотел сказать, что…».

Когда ребенок остается с текстом, который он выбрал сам, один на один, у него нет готовности к тому, чтобы описать то, что он испытывает. Как же ему читать современную книгу, если нет ни учебника, ни учителя? А что же я про нее говорить-то должен? Где же умные слова про нее? И вообще, как ее выбрать?

А как дети выбирают тексты для себя?

Это сарафанное радио, их собственное. Источником этого радио являются либо какие-то электронные ресурсы типа социальных сетей, буктьюберов. Буктьюбер — это человек, который записывает ролики о книгах, в основном о яркой зарубежной литературе XX–XXI века. Она для наших молодых читателей принципиально отличается от классики, от того, что они читают в школе.

Подсознательно, но очень точно школьники выбирают жанры, далекие от классических форм — фэнтези, боевики, альтернативная история.

Есть подростки, молодые люди, которые просто ходят в магазин и выбирают. Многие читают маленькие книжки из серии «Азбука-классика», уже после школы открывая для себя русскую и зарубежную классику. Читают непрограммного Толстого, девушки зачитываются Джейн Остин.

А к учителю литературы подростки за советом обращаются?

Крайне редко. Подростки не доверяют словесникам. Думаю, что опасаются, что им посоветуют «Евгения Онегина» перечитать. Зато важную роль играют читающие родители, другие значимые взрослые. У них дети интересуются книгами. И еще чаще молодые люди спрашивают у своих друзей: «Что почитать?»

В результате нашей беседы получается, что в школе с подростками вообще нельзя говорить о Боге, о духовности, о нравственности? Потому что сами эти слова уже настолько истерлись, что они воспринимаются как штампы даже вне контекста урока. Как вы думаете, можно ли с подростками серьезно говорить на тему любви, на другие высокие темы? И как это сделать?

Можно. Я бы сказала, что истерлись эти слова только для нас. Для каждого нового подростка эти слова абсолютно новые, и они его очень волнуют. Подросток вообще испытывает острую потребность говорить на эти темы. Но с каждым из них, с каждой группой это будет свой, особый разговор.

Нужно понимать, что подросток имеет свой жизненный опыт, свой опыт разочарований — и в людях, и в любви, и в Боге в том числе. У него уже есть свои претензии к тому, как его жизнь строится. У подростка их иногда даже больше, чем у взрослого. Подросток может считать, что мир прекрасен, а он сам ужасен. Во многом это заслуга взрослых, которые постарались внушить ребенку эту мысль. У другого подростка может быть ощущение прямо противоположное: что я-то сам хороший, а вот мир меня не понимает.

С каждой из этих групп говорить о Боге нужно по-разному. Но в любом случае эти разговоры — о любви, о принятии, о доверии, о высшем начале — остро необходимы. Это та система координат, которая сейчас у подростка выстраивается.

Сложно говорить о таких вещах в большом коллективе, особенно когда мы видим разных детей в классе, с разным типом темперамента. Кто-то будет говорить, кто-то, наоборот, закроется. Это сделать довольно сложно, но нужно. И, насколько я знаю, у мудрых учителей это всегда получалось.

Мой опыт работы с детьми говорит о том, что иногда бывает сложно разговорить и привлечь внимание, а бывает сложно остановить, потому что ребенок уже сам настолько погружен в эти мысли, что ему самому очень хочется наконец выговориться. Его сложно останавливать, сложно возвращать к «эмпирике», к тому, чтобы он соотносил «надуманное» с реальным опытом. Он уже мыслит какими-то своими концепциями, зачастую самостоятельно придуманными, и плохо их соотносит с тем, что с ним происходит на самом деле. Поэтому, говоря о ценностях, очень важно все время возвращать его к каким-то очень конкретным ситуациям. Не могу сказать, насколько художественная литература окажется тут полезной. Она может быть началом разговора, а вот дальше все время, каждый раз нужно возвращать к личному опыту.

Что такое современная подростковая литература как направление?

Это литература, в которой ты, подросток, находишь какие-то слова, ситуации, объяснения, модели, выходы – то, что тебя волнует. Еще это утопии и антиутопии – они предлагают думать не только о себе, но и о судьбе всего мира, целого государства. Они, конечно, не совсем о том, что с тобой происходит, но вызывают большой интерес. Подросткам очень интересно рассуждать о судьбах мира.

Источник: thezis.ru