Родительские ожидания...

Часть 1: Дети развода: потеря любимого

От будущего

Сложнее всего для меня не тот тип родителя, которому по большому счету «все равно», как растет и развивается ребенок, а именно тот, которому не все равно. Более того, он знает, как тот должен расти и развиваться. И приходит ко мне, чтобы я помогла всунуть его ребенка в это «как».

Хорошо еще, если родительское представление хоть немного соответствует реальным задачам развития ребенка, его реальным чаяниям и нуждам. Тогда мы все (я, родитель и ребенок) идем в одном направлении. Но очень часто получается, что наши пути изначально расходятся, и это для меня самое сложное.

****

Она была совершенно очаровательна, Ее мама. Такая трогательная, симпатичная, онаказалась такой хрупкой, даже беззащитной. Какимошибочным оказалосьпервое впечатление!

— Я подготовила вопросы, которые хотела бы обсудить с вами, — сказала она на первой же нашей встрече.

— Да, конечно.

— Эти вопросы касаются моей дочери. Ей восемь лет, она учится в школе, и вроде бы она умная девочка... В общем, она очень несобранна, она долго делает уроки, постоянно отвлекается, и ей ни на что не хватает времени.

— Это так? — поворачиваюсь я к дочери, сидящей отрешенно и смиренно.

— Ну конечно, мама права, я долго делаю уроки, — отвечает Она с лицом провинившегося министра безжизненным «послушным» голосом.

— Что значит «долго» и как это отражается на ее учебе? — снова обращаюсь я к маме.

— Она может делать уроки несколько часов, а ведь она только во втором классе, что же будет, когда она пойдет в десятый? А у нее еще английский и музыка... Учится она, конечно, пока на «отлично», но что будет дальше...когда нагрузка в школе увеличится?

Мыдолго говорили втот раз, а явсе смотрела на дочь, и мне не верилось в Ее смирение ипослушный голос. И правильно не верилось!

Она оказалась совсем другой, когда мы остались одни. Рассказываячто-то из своей школьной жизни, Она постояннодвигалась по комнате, то взмахивая тоненькими ручками, то приседая, то кружась. И говорила, говорила без умолку. Сочиняла сказки, ставила мини-спектакли, распевала песни. Выходя из кабинета, Она повисала у меня на шее, не желая расставаться. Я давно не видела такого живого и явно одаренного ребенка! О чем я, конечно, сказала Ее маме.

Ееочаровательная, но строгая мама, ксожалению, совсем не разделяла моих восторгови высказывалаявную озабоченностьтем, что мы медленно двигаемся. Занятиябыли платными, ией хотелось быстрого и гарантированного результата.

— Вашей дочери нужен большой кусок детской жизни, где бы она могла заниматься просто тем, что ей нравится.

— Но ей нравится английский, и музыка тоже. Ей все это очень интересно!

— Может быть, но ей нужны свобода, движение, возможность кричать во весь голос, прыгать во весь опор. Она очень активная и деятельная...

Мывсе равно расстались спустя еще пару занятий. Шли, видимо, в разные стороны. Так жаль. Мне они обеочень нравились... Так хотелось им помочь, особенно Ей, потрясающей восьмилетней девчушке...

Менячасто поражает, насколько родители живут «в будущем» по отношению ксвоим детям.

— Ему нужно усердно учиться, это же для его будущего!

— Она должна заниматься музыкой, ей в будущем это пригодится.

— Пусть продолжает ходить на тренировки — в будущем мне спасибо скажет.

— Каким же он вырастет в будущем, если сейчас не научиться убирать свою кровать?

И так далее, бесчисленное будущеевремя. Но реальность такова, что их ребенок и все мы проживаемнашу жизнь именно в настоящем, и если быть пессимистичными реалистами, нашего будущего может вообще не случиться! Жизнь так непредсказуема! Стоит ли ради того, что еще совсем не гарантировано, отказываться от того, что уже происходит и чего совершенно невозможно избежать: от настоящего, которое уже здесь.

Ребенок живет уже сейчас. И именно сейчас, в ее 8 лет, в пятницу, в семь вечера ей очень хочется поиграть в куклы, она так устала от этой музыки, аеще в школе был трудныйдень — контрольная. Да, она ужевтороклассница и учится в музыкалке, но она еще совсем маленькая девочка, и ей хочется поиграть. Но ради того, чтобы в будущем ей это «пригодилось», ради того, чтобы в будущем из нее не выросла «безответственная клуша», ее желание, ее настоящее задвигается как незначительное или менее важное ради чего-то, о чем она не имеет пока никакого представления.

****

Родителиникак не могут поверить, что всубъективности ребенка не существует дальнего будущего, а значит, и мотивациина то, чтобы что-то делать ради него. «Если ребенок что-то делает, то только ради чего-то настоящего. Может быть, ради вас. Чтобы порадовать вас или, наоборот, не огорчать. Из страха наказания. Из желания понравиться, быть хорошим (прямо сейчас) мальчиком. Либо просто потому, что ему это нравится, ему интересно, он хочет быть сильнее всех, умнее всех прямо сейчас и т.д. Но никак не ради будущего, которого для него пока просто нет», — говорю я родителям.

Ноони не очень верят мне, посколькуони-то, в силу своей тревоги за детей, живут будущим очень активно. И, конечно же это важно! Но не за счет полного истребления настоящего! Я согласна, что каждый раз находить «консенсус» между важностью будущего и важностью настоящего — действительно непросто. Но без этого есть риск лишить своего ребенка огромной и очень важной части его жизни — детства, которое уже никогда, никто и ни при каких обстоятельствах ему не возместит и не устроит.

Она уже давно выросла, стала взрослой, умной, успешной. Посещает всякие психологическиесеминары. На каком-то из них Ей и всем вокруг предложили погрузиться в свое детство и вспомнить что-то, что было приятным и важным для них тогда, в детской жизни.

Голос ведущего так низоки мягок и звучит уверенностью, говорящейо том, что такоевоспоминание детстванепременно должно быть у каждого. Перед Ней проплывают картинки из прошлого: учеба, музыкалка, детский лагерь, вечно ноющая младшая сестра, родители, сидящие по вечерам у телевизора. Никак не находится чего-то такого, особенного. «Ну, может, и не должно быть», — думает Она, с робкой надеждой открывая глаза.

Вокругначинают звучатьистории, одна другой проще и трогательнее одновременно.

— Я помню, как насс мамой в лесу застал сильный дождь, и мы бежали такбыстро и были такиемокрые, так смеялись и были так вместе тогда, так рядом...

— Мы с родителями пошли в поход, и отец разбудил меня еще до рассвета, и мы пошли рыбачить. Сидели с ним в лодке и молчали над удочками, как два взрослых очень занятых человека...

— Мне подарили барабан... Это было так неожиданно, я был даже не то чтобы рад...

— Мой отец как-то провел со мной целый день, мы гуляли по городу, ходили в кино, ели мороженое, просто были вместе...

Когда до Нее доходиточередь, Она расстается с последней надеждой хоть что-нибудь вспомнитьи отвечает, пытаяськазаться бодрой:

— Я не помню ничего такого. Но ведь это ничего... Я просто не помню. Я вообще плохо помню прошлое... Это ужасно...это грустно, я ничего не помню, в моем детстве нет ничего, что было бы приятно вспомнить... — заливается Она неожиданными для Нее самой слезами.

Оказывается, рецепт относительно прост: важно лишь помнить, что у ребенка должно быть детство, просто положено ему по «разнарядке». А в детстве точно есть много места самым разным желаниям, иногда кажущимся взрослым совсем дурацкими.

Детипо своей природе очень здоровы. Они умеют желать, они часто чего-нибудь хотят и, как правило, умеют добиваться исполнения этих желаний. Взрослым это не всегда нравится, потому что не все детские желания взрослые считают «хорошими» или «правильными».

Как же быть, как отделить «хорошие» желания от «плохих»? Все дело, как мне кажется, в том, чтобы отделить желания от потребностей. Потребности не бывают «плохими», а желания могут быть разными.

Еслиребенок идет и просит «мороженку», буквально весь изнылся уже, то можетбыть, что:

он очень голоден (и это потребность в еде);

ему очень жарко (и это потребность в терморегуляции и поддержании основных функций организма);

он очень устал и хочет отдохнуть (также физиологическая потребность);

ему скучно, потому что мама все время разговаривает с подругой (потребность во внимании) и т.д.

И тогда, если его взять на руки испросить: «Тебе скучно? Ты хочешь быть со мной?» (или что-то еще), то вопрос о «мороженке» может отпастьсам собой.

Иногда«угадать», что именно на самом деле нужно ребенку, бывает непросто, но ведь в большинстве случаев можно просто спросить: «Ты устал?», «Ты соскучился?», «Ты боишься меня отпускать?», и тогда многое станет гораздо более понятным, и наконец произойдет эта встреча: ребенка и взрослого в их настоящем.

Отнастоящего

Меняпросто потрясло, когда я все чаще стала сталкиваться с тем, чтородительские ожидания от будущего логическитак мало соприкасаются с ожиданиями от настоящего.

— Он должен быть самостоятельным, — говорят они, при этом все, что только возможно, делая за него.

— Он должен быть смелым и уметь защищать себя, — провозглашают они, запрещая ему драться на переменах в школе.

— Я хочу, чтобы он, когда вырастет, был счастливым, — наивно предполагают они, с раннего детства определяя за него, чего он хочет.

И так далее: «я хочу, чтобы он был лидером», командуя им везде и во всем; «чтобы был умным», впихивая в него собственноручно решенные и разжеванные задачи; «чтобы был творческим и успешным», обложив его строгими инструкциями и правилами жизни.

Простоудивительно, насколько сложные задачи иногда стоят перед ребенком, желающим вырасти тем, кем хотят его видеть родители. И часть из них действительно желают и очень стараются, но все равно не соответствуют родительским ожиданиям. Они еще не выросли, пока еще растут, но все равно не соответствуют на каждом маленьком этапе своей жизни. Может ли ребенок, каждый день получая такой «сертификат несоответствия», стать успешным и счастливым? Очень сомневаюсь. Есть родитель, который не хотел бы успеха и счастья для своего ребенка? Тоже вряд ли таких много. Поэтому много боли, много разочарования, непонимания, переживаний, неврозов.

Я иногда даю родителям задание: написать пять качеств, которые они хотели бы «вырастить» в своем ребенке. Хоть бы один написал: «пусть будет, какойбудет, такой, каков он есть» (ведь совершенно очевидно, что в нем уже есть какие-то пять качеств и наверняка не самые худшие)! Родителям важно что-то «вырастить», направленно повлиять на этот процесс, причем повлиять, исходя из своих взрослых представлений.

Как-то меня совершенно потрясли подросткиодной из моих групп, написавшие вочередном задании фразу: «Родители— это люди, мечтающие выраститьиз нас себе подобных». И мне кажется, это очень похоже на правду. Даже те, которые изо всех сил стараютсявсе делать «от противного»: «я не смог заниматься балетом, а ты будешь, я был несчастен в бедности, ты будешь богатым» и т.д. — даже они скорее всего «вырастят» еще одну неудавшуюся балерину, еще одного несчастного богача.

И потому я уверена, что есть только один (не гарантированный, но все же более верный) «рецепт»: хочешь, чтобы твой ребенок был счастливым, будь таким сам!

Детипропускают мимо ушей все глубокомысленные родительские наставления и действительночаще всего живут так, как жили их родители или один из них. Они впитывают модель их жизни, как губка, и только заложенная природой мудрость помогает им не сделаться точной родительской копией.

Родитель— это трудная для меня роль. Наверное, я многого в ней до конца не понимаю, возможно, поэтомумне так хочется даже около своего ребенка оставаться просто человеком, который живет рядом, любит своего близкого и дает ему расти.

«Наскольковы готовы поменяться, прежде чем изменитсяваш ребенок?» — этот вопрос следовалобы мне задавать почти на каждой первой встрече. Но я не задаю, может, потому что вижу, что не готовы, или потому, что часто просто их боюсь и не до конца понимаю, или потому, что прячусь за представление о том, что я не семейный, а прежде всего детский психотерапевт.

Книга любезно предоставлена издательством Генезис: Приобщение к чуду, или Неруководство по детской психотерапии.

Автор: Млодик И.Ю.

http://www.knigi-psychologia.com/article_info.php?articles_id=204