Все будет хорошо (моему сыну посвящается...)

Ночь, глухая ночь…

Как всегда, он пришел поздно, когда, казалось, уже не придет. Глупая попытка создать семью на пустом месте. Новая квартира известного киевского кинорежиссера, в которой никто так и не прижился, попытка наладить уют. Так хочется обогреть его, родного и любимого. Накормить, пожалеть, нежно целуя и обнимая. А он такой уставший. Да и нога болит, все-таки операция была совсем недавно.

Потом безумные объятья, и странная реплика: «кажется, под этой картиной – грех». Это, действительно, была странная картина. На абсолютно бездарно нарисованной лестнице, прикрепленный кнопками, лик Христа. Кажется, его снова распяли. Но картина приобрела абсолютно уникальный вид. Появилась тайна и непонятное благоговение. Ты еще немного подумал:

«а ты – блудница».

Да, наверное, я не права. Не зря же придумали ненавистный штамп в паспорте и венчание. Но уже поздно.....

И вот ты спишь, обвив меня, словно плющ, навалившись огромной 100 килограммовой массой, а я испытываю нежный трепет оттого, что ты рядом. И еще, какое-то странное ощущение… Даже не хочется признаваться и немного страшно об этом думать. Внутри тепло и сладко.

Но если в чем-то страшно признаться, об этом постоянно думаешь, а тут еще кот, крутился-крутился и улегся греть маленькое чудо, которое несколько мгновений назад решило во мне поселиться.

Ночь, темнота. Над головой странная икона, кот, свернулся калачиком на животе и объятья любимого мужчины. Как жаль, что не любящего… Но, только не шевелиться.

А утро, было банальное утро, только у меня была маленькая тайна. Я была так уверена и счастлива. Где-то за окном разрывалась Ирина Билык : «А у ві сні, янгол сказав, що буде маленький син”... Действительно будет...

А дальше – тест с двумя красными полосочками. И глупая радость, но только моя. Ты обнял и глупо сказал : “ну вот, здравствуйте”. А потом, как девочку, отвел за руку в клинику. Но она не работала. Уже потом я узнала, что сюда ты привел шесть женщин и... им сделали аборт.

И с этого момента мы остались вдвоем. Я и сын. Мы сами сходили к гинекологу.

- “Рожать будем?”

- “Да”

- “Ну, удачи...”

Справочка папу впечатлила. Хотя он степенно купил витамины, сырки с кефиром, кормил из ложечки черникой и не разрешил есть белый хлеб. Кто-то сказал – нельзя.

Было так хорошо... Я притащила книжки с именами, мне так понравилось “Даниил”.

- Давай назовем его так?

- “Он испортит нам жизнь”

Стало вдруг жутко и страшно, совсем не это я хотела услышать.

И ты хотел аборт, а я – нет.

Совсем недавно мы говорили о сыне, ты так хотел сына. А теперь…

Теперь начались убеждения, просьбы, обвинения, запугивания. Ты был то ласковым, то грубым.

«Не хочешь аборт – давай тебя уроним, будет выкидыш…, он ведь родится балбесом…».

В старом заброшенном дворе, на бетонных плитах мы сидели немного грустные и такие родные. Я и сестра.

- «Ничего, вырастим».

С домом пришлось проститься. Там осталась наша икона…

Но ты снова пришел - родной и уставший. Соскучился. И я опять простила. Но это был обман.

И все снова. Опять просьбы, опять обвинения.

На удивление, мы расстались мирно. Но ты успел поскандалить со всеми, раздаривая нашего ребенка.

Было больно, хотелось плакать.

В наш последний вечер Данька зашевелился, а я глупо улыбалась своему унылому счастью.

И все пошло не так.

ПАГ, УЗИ, заплаканные пузастенькие мамочки, сочувствующие объятья будущих пап… А мы одни, и тебе не хватает воздуха. И нельзя плакать.

Жую Сникерс и давлю слезы, в последнее время очень хочется шоколада.

В дневном стационаре лежат после аборта. Плачут. И я, лежа под капельницей, в который раз убеждаюсь, что все делаю правильно.

- «Все будет хорошо!»

Тихонечко угасла работа, отложить так ничего не получилось. На носу экзамены по магистратуре. Надо писать диплом.

В который раз убеждаюсь, что беременных не любят. Первая четверка, еще одна....

- «Может, возьмешь академ?»

- «Нет».

- «Пеняй на себя!»

В день экзамена я буду в роддоме.

Но все будет хорошо!

- «Фамилия. Имя. Замужем? Студентка? От ребенка отказываешься? На четвертый этаж. Следующая.....»

Тоскливо и грустно. Нет света. Уколы, давление, кресло. И так, день за днем. Пайка еды в столовой, телевизор по выходным. И несчетное количество книжек. Из палаты уходили в родзал одна за другой. Мы оставались. И ждали встречи. И вдруг: «Я пошла рожать».

Мальчик. А кто сомневался?

- «Домой звонить будем?»

Вот лежит этот сильный маленький комочек, красивый-красивый, мокрый и теплый. Лежит и смотрит, самый любимый и замечательный человечек в мире.

- «Здравствуй, родной!»

- «Скоро ты вырастишь и уйдешь от меня…»

Татка и Даня (март, 2002)